Солдатский маршал [Журнальный вариант] - Сергей Михеенков

Конев ни в своих мемуарах, ни в других документах, ни в беседах с близкими и писателями о своей миссии в Верховном Суде даже не упоминает. Наталия Ивановна Конева по поводу этой истории сказала следующее: «Самое жестокое разочарование в послевоенный период пришло к нему во время суда над Берией, где маршал Конев был председателем. Разбирая документы, ему пришлось прочитать множество доносов на себя от людей, которых он считал своими ближайшими соратниками и друзьями…»

Склонен предполагать, что это — правда. Поскольку других, более сильных впечатлений, он испытывать в дни суда над Берией не мог. Ведь Берия, скорее всего, был уже мёртв.

По версии сына Берии Серго, отец был убит при аресте у себя дома на даче ещё 26 июня в полдень.

Сцену ареста во время заседания Президиума Верховного Совета СССР в своих мемуарах описывают лишь двое: Хрущёв и Жуков. Участников же того «ареста» было много. Никто из них впоследствии ничего подобного не вспоминал. Даже тогдашний командующий войсками Московского военного округа генерал Москаленко. А ведь он играл одну из главных ролей, если не главную, в той версии, которую изложили в своих мемуарах Хрущёв и Жуков.

Итак, версий ареста и казни Берии много.

Материалы же следствия (допросы свидетелей и самого Берии, документы, изобличающие преступную деятельность арестованного, свидетельства потерпевших, заключения экспертов и прочее) должны быть собраны в одно дело. Так вот этого дела — «дела Берии» — никто из исследователей пока не видел. Существуют какие–то мифы. Кое–кто даже публиковал цитаты из этого «дела». Но все эти публикации не сопровождаются ссылками на номера папок и листов. Липа?

Темны воды нашей истории…

Согласно документам о казни приговорённых Конев в итоговой, так сказать, процедуре участия не принимал.

Вот документ, который можно считать подлинным, так как к «делу Берии» он имеет лишь косвенное отношение:

АКТ

23 декабря 1953 года зам. министра внутренних дел СССР тов. Лунев, зам. Главного военного прокурора т. Китаев в присутствии генерал–полковника тов. Гетмана, генерал–лейтенанта Бакеева и генерал–майора тов. Сопильника привели в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия Верховного суда СССР от 23 декабря 1953 года над осуждёнными:

1) Кобуловым Богданом Захарьевичем, 1904 года рождения,

2) Меркуловым Всеволодом Николаевичем, 1895 года рождения,

3) Деканозовым Владимиром Георгиевичем, 1898 года рождения,

4) Мешиком Павлом Яковлевичем, 1910 года рождения,

5) Влодзимирским Львом Емельяновичем, 1902 года рождения,

6) Гоглидзе Сергеем Арсентьевичем, 1901 года рождения, к высшей мере наказания — расстрелу.

23 декабря 1953 года в 21 час. 20 минут вышеуказанные осуждённые расстреляны.

Смерть констатировал — врач (роспись)».

Смотреть на это Конев не пожелал.

Приговор, вынесенный судом Берии, по официальной версии, был приведён в исполнение в тот же день 23 декабря 1953 года в бункере штаба ПВО, где тот содержался после ареста. Некоторые историки утверждают, что в бункере во время расстрела находились «достойные всякого доверия маршал Конев, командующий Московским военным округом генерал Москаленко, первый заместитель командующего войсками ПВО Батицкий, подполковник Юферев, начальник Политуправления Московского военного округа полковник Зуб и ряд других военных…».

В акте же от 23.12.53. года (о расстреле Берии) ни о Коневе, ни о Юфереве, ни о Зубе, ни о Гетмане, ни о других военных, «достойных всякого доверия», не упоминается.

«Сего числа в 19 часов 50 минут на основании предписания председателя специального судебного присутствия Верховного Суда СССР от 23 декабря 1953 года № 003 мною, комендантом специального судебного присутствия генерал–полковником Батицким П. Ф. в присутствии Генерального прокурора СССР, действительного государственного советника юстиции Руденко Р. А. и генерала армии Москаленко К. С. приведён в исполнение приговор специального судебного присутствия по отношению к осуждённому к высшей мере наказания — Берии Лаврентию Павловичу».

Суд над Берией был «процессом века». Однако до сих пор материалы «дела Берии» не опубликованы. Создаётся впечатление, что кто–то будто намеренно покрывает эту историю тайной, чтобы из её сумерек время от времени выползали разного рода мистификации наподобие «Дневников Берии» и прочего, что в скором времени, возможно, тоже станет частью нашей истории…

Глава сороковая

МАРШАЛ ПО ОСОБЫМ ПОРУЧЕНИЯМ

«Войти в Будапешт, захватить важнейшие объекты…»

После того как Жуков был отправлен в ссылку в Одессу и возглавил Одесский военный округ, Конев принял от него дела.

В 1950 году его назначили Главным инспектором Советской Армии с сохранением должности заместителя министра Вооруженных сил.

С 1951 по 1955 год командовал войсками Прикарпатского военного округа.

Округ был беспокойный. Время непростое.

В состав округа входили армии, корпуса и дивизии, с которыми Конев шёл с боями по белгородской земле, форсировал Днепр, а потом освобождал Европу. Треть частей были гвардейскими. Часто бывая в войсках, встречал знакомые лица офицеров и солдат. Он вернулся в родную стихию. Это ему нравилось. Хотя формально новое назначение выглядело понижением в должности.

Сталин разбросал своих победителей по округам, чтобы меньше общались друг с другом, чтобы не было соблазнов, чтобы не строили каких–либо иллюзий. Рокоссовский находился в Польше. Жадов сидел в Москве и руководил Военной академией им. М. В. Фрунзе. Рыбалко уже не было в живых. Третий год минул со дня похорон. Только что был расстрелян генерал Гордов, бывший его командарм‑3. До 1946 года командовал Приволжским военным округом, уволен в отставку, а через год арестован вместе с генералом Куликом и бывшим своим начштаба по службе в округе генералом Рыбальченко. Расстреляны все трое. Формулировка приговора какая–то мутная. Никто из военных не верит в её правдивость, но все боятся. Притихли.

Хозяин ещё в феврале 47‑го попросился в отставку с поста министра Вооружённых сил: «Очень перегружен я. Товарищи, прошу не возражать. К тому же и возраст сказывается». И будто в насмешку над маршалами министром военного ведомства был назначен Булганин. Вскоре ему присвоили маршальское звание. Правда, новые погоны проносил он недолго. У Сталина люди долго на одном месте не засиживались. Особенно если появлялись сомнения в их профессиональной пригодности.

Но Хозяин старел. Из Москвы доходили слухи о придворной возне вокруг стареющего вождя и его преемниках. Вначале называлось имя Берии, потом Маленкова, потом Жданова и снова Маленкова…

А у Конева под рукой был один из самых насыщенных войсками округов. К тому же западные области кишели бандами «бандеровцев», «мельниковцев» и других, более мелких формирований, люто ненавидевших «проклятых москалей». На границе с Польшей продолжали действовать отряды Армии Крайовой, а в районах, прилегающих к Венгрии, местное население терроризировали «нилашисты» и «салашисты».

К середине 1952 года общими усилиями всех спецслужб в результате серии удачно проведённых операций, к которым привлекались войсковые подразделения, с бандами в Западной Украине было покончено. ЦК Компартии Украины 10 ноября 1952 года отчитывался в ЦК ВКП (б): «Продолжавшие антисоветский террор оуновцы и примыкающие к ним группы начинают в массовом порядке сдаваться представителям органов советской власти…»

Осенью 1953 года в округе прошли учения. В ходе учений была осуществлена имитация ядерного взрыва. Задачу для войск поставили необычную: действия в условиях применения противником оружия массового поражения. В подготовке и проведении учений приняли участие заместитель министра обороны СССР маршал Жуков, к тому времени снова призванный в высшие командные структуры Советской Армии, генералы Генштаба, академик И. В. Курчатов, конструктор С. П. Королёв.

Молва приписывала этим учениям дурную славу: дескать, на них испытывали ядерное оружие на людях. В действительности ничего подобного не произошло. Хотя накануне шли консультации министра среднего машиностроения В. А. Малышева с его подчинёнными и специалистами–ядерщиками о возможности сброса серийной бомбы малой мощности РДС‑4 с самолёта Ил‑28. Но «сброса» не было.

Полковник Генштаба Андрей Жариков, помогавший маршалу Коневу работать над его мемуарами, рассказывал, что однажды спросил Ивана Степановича, бывал ли он на ядерном полигоне? Имелся в виду Тоцкий полигон в Оренбургской степи, где осенью 1954 года взорвали ядерную бомбу, а сорок пять тысяч солдат выгнали на учения. Тот ответил: «Мне там делать нечего, это дело Курчатова и Сахарова. Но запомните: когда–нибудь люди проклянут всех, кто изобретал и испытывал атомное оружие на целине. Там же хлеб! Но им–то что? Берия с Малышевым, ответственные за взрывы, на чистеньких перинах с бабами спали в Москве. А каждый взрыв бомбы — это не только распространение заразы на целине, но и вред всей планете. Вы думаете, почему участились землетрясения, ураганы, наводнения, не говоря уже о том, что люди мрут, как мухи? Я предлагал в своё время: практикуйтесь на макетах, испытывайте конструкцию бомбы при обычном взрывчатом веществе. А когда потребуется, в чём я сомневаюсь, можно и атомный заряд заложить… А вы там спектакли на весь мир устраиваете. Страх нагоняете. Кто придумал учение войск с применением атомной бомбы? Без ЧП не обошлось. Вы знаете, что там некоторые генералы и офицеры подзаразились, гражданские люди пострадали? А толк? Уже нет в армии тех солдат, которые принимали участие в учении, и генералов нет. Одни уволены, другие поумирали. Кому же этот опыт нужен? Тогда давайте каждый год проводить такие учения».